Виктор Мережко - Крот 3. Сага о криминале
– Есть у нас один общий очень большой дружок… Брат, можно сказать.
Петр Петрович даже поперхнулся.
– Неужели? Кузьмичев, что ли?
– Да, его подлых рук дело. Этой сволочи… – подтвердил Маргеладзе.
– А милиция об этом знает?
– Пока не знает. Вот я и хочу, чтобы вы довели до своих людей эту информацию.
– Конечно доведу… Обязательно доведу. Надо же, никогда бы не мог даже предположить.
– Мы предполагаем, бог располагает, – заметил Вахтанг. – Только надо, чтобы дело попало в руки настоящих следаков!
– Есть у нас один такой. Он-то как раз давно подкапывается к нашему другу… Где лучше всего искать мальчишку?
– Я бы, Петр Петрович, начал с центрального офиса.
Налет ОМОНа на офис корпорации «Час-Инвест» проходил по традиционной жесткой схеме.
К главному входу с двух сторон на большой скорости и с сиренами выскочило не менее шести бронированных микроавтобусов, из которых в считанные секунды высыпались крепкие парни в камуфляже и в масках. Отталкивая случайных прохожих и сбивая с ног охранников офиса, омоновцы бросились внутрь здания.
– Не двигаться! Стоять! ОМОН!
Кузьмичев как раз проводил в своем кабинете совещание, когда в дверь заглянула испуганная секретарша, хотела что-то крикнуть, но ее тут же отбросила сильная рука. В тот же миг в кабинет ворвалось человек десять парней в камуфляже.
– Стоять! Лицом к стенке! Не двигаться!
Старков, Вован, Аркадий и еще пара сотрудников были отброшены к стенам. Сергея также моментально скрутили, ткнули лицом в угол.
– Шире ноги! Не двигаться и не оказывать сопротивление!
Вован было дернулся, но тут же получил мощный удар по щиколотке.
– Стоять, сволочь!
Буквально через пару секунд сюда же, в кабинет, с нехорошей торжествующей улыбкой вошел следователь Конюшин, взглядом отыскал Кузьмичева, махнул омоновцам.
– Всех вывести, кроме данного господина, – кивнул в сторону Сергея. – И обыск по всем помещениям! Вплоть до подвальных!
Команда была выполнена быстро и беспрекословно. В комнате остались два бойца, следователь и Кузьмичев.
– Можете расслабиться, – бросил Конюшин хозяину кабинета.
Тот повернулся к нему, улыбнулся:
– Вы ну никак не можете оставить меня в покое.
– Это вы меня не оставляете, – огрызнулся следователь. – Не будь вашей милости, мне жилось бы намного спокойнее.
– Это уже похоже на роман.
– Именно. Встречи – расставания.
– То ли еще будет.
– Поглядим.
Конюшин уселся за небольшой столик возле диванчика, разложил на нем документы.
– Вы налетаете на офис, как на бандитское гнездо, – сказал, усаживаясь за свой стол, Сергей.
– А может, так оно и есть? – отпарировал нежданный гость, достал из бумаг некий листок, протянул хозяину кабинета. – Санкция прокурора на обыск и допрос.
– Допрос?
– Допрос.
– А что в этот раз?
– Узнаете.
Пока Кузьмичев читал постановление прокурора, следователь листал другие бумаги, выуживая необходимое, затем положил листки перед собой, включил диктофон.
– Как давно вы знакомы с Ниной Ивановной Пантелеевой? – спросил Конюшин.
Сергей удивился вопросу, однако ответил:
– Давно. Еще с тех пор, когда был жив ее муж.
– То есть вы хорошо представляете финансовый уровень компании Пантелеевой?
– Не представляю, а знаю.
– Ну да… Вы ведь владеете частью акций «Мандарина»?
– Да, моя структура владеет определенным процентом указанных акций, – кивнул Сергей.
– Вы часто бывали в ее доме?
– Довольно часто… – Сергей не понимал, куда клонит следователь.
– То есть знаете дом, домочадцев?
– Из домочадцев я знаю только саму Нину Ивановну и ее сына.
– Никиту?
– Да, Никиту.
– Именно это я и хочу услышать.
Кузьмичев откинулся на спинку кресла.
– Мне не нравится направление разговора…
– Я вас понимаю, – хмыкнул Конюшин.
– И я не намерен отвечать на вопросы без присутствия своего адвоката.
– Допрос, господин Кузьмичев, предварительный.
– Я слишком хорошо знаю вас и не могу не понимать, что предварительный допрос может стать окончательным… – Сергей нажал на кнопку селектора. – Срочно вызовите господина Лерра!
– Он уже здесь, Сергей Андреевич, – ответила секретарша.
– Пусть войдет.
Адвокат сел на стул неподалеку от шефа.
– Диктофон при вас? – спросил его Кузьма.
– Естественно.
– Включите и тоже ведите запись. Я не доверяю технике господина следователя. И внимательно следите за корректностью вопросов нашего высокого гостя.
– Понял. – Лерр извлек из кейса крохотный диктофон.
Конюшин недовольно пожевал губами, тем не менее продолжил:
– Когда вам стало известно о похищении сына Пантелеевой?
– В день случившегося.
– А если точнее?
– Вечером.
– Еще точнее. В котором часу вы узнали о киднепинге?
– Протестую, – заявил адвокат. – Вопрос некорректный. Во-первых, с тех пор прошло достаточно времени. А во-вторых, допрашиваемый не обязан фиксировать свою жизнь ежеминутно.
Следователь неопределенно кивнул.
– Допустим… – И зашел с другой стороны: – Вы когда-нибудь вели разговоры с Пантелеевой о возможном приобретении оставшихся акций «Мандарина»?
– Не вел.
– Значит, намерений полностью выкупить «Мандарин» у вас не было?
– Не было.
– То есть данный объект вас не интересовал?
– Интересовал, но часть акций все равно принадлежала Пантелеевой.
Следователь ухмыльнулся:
– Итак, объект все-таки интересовал, но акции все равно принадлежали Пантелеевой. Правильно я вас понял?
– Протестую! – выкрикнул Лерр. – Некорректный вопрос!
– В чем его некорректность? – посмотрел на него Конюшин.
– В том, что вы фактически формулируете прямую заинтересованность господина Кузьмичева в акциях, принадлежащих Пантелеевой.
– Я всего лишь повторяю слова господина Кузьмичева.
– Из двух фраз сделали одну, что дает вам возможность весьма своеобразно трактовать сказанное.
Вдруг до Кузьмичева дошло. От догадки он даже коротко хохотнул:
– Вы что… подозреваете меня в похищении сына Пантелеевой?!
– Я вам еще не сказал об этом, – спокойно ответил следователь.
– Но ведете к этому?!
– А вы исключаете такое подозрение?
Сергей снова хохотнул:
– Вы с ума сошли… Это сын моей подруги! Близкой подруги! Как вам может прийти в голову подобное?
– Жизнь преподносит и не такие случаи.
– Но это же бред! На чем он может основан?
– На фактах.
– Каких фактах?
– Вы сообщили гражданке Пантелеевой, что похититель сына найден и ребенок едва ли не сегодня будет возвращен матери. Правильно?
Сергей кивнул:
– Допустим.
– Допустим или сообщили?
– Сообщил.
– Собщили… Возникает вопрос: кто похититель, где ребенок? Похититель неизвестен, ребенок не найден. Значит, что? – Следователь перешел в атаку. – Шантаж? Желание держать человека на крючке?!
Кузьмичев от возмущения приподнялся.
– Боже мой… И вы ради этого бреда устраиваете в офисе шмон?! Пугаете и унижаете людей?
– Вы знаете имя похитителя?
– Знаю…
– Кто он?
– Протестую! – вмешался было Лерр, но Кузьмичев остановил его.
– Помолчите. – И повернулся к следователю: – Да, я знаю и имя похитителя, и место, где содержится ребенок. Но вам этого не скажу.
– Вы действуете как сообщник преступников.
– Считайте как хотите. Но я отлично знаю нашу доблестную милицию и также знаю, чем может закончиться ваша операция по освобождению заложника! Поэтому мои люди проведут операцию сами, и в самое ближайшее время мать увидит своего мальчика.
– А может, ваши люди как раз затем и похитили ребенка, чтобы его доблестно освободить?
– Больше ни на один ваш вопрос я отвечать не собираюсь, – резко оборвал следователя Кузьмичев.
– Значит, в самое ближайшее время встретимся в знакомом для вас месте – в следственном изоляторе.
– Встретимся. И вы передо мной извинитесь.
Бойцы ОМОНа все еще продолжали обыскивать помещение «Час-Инвеста», Кузьмичев вышел на балкон, набрал номер.
– Здравствуйте. Петра Петровича, пожалуйста… Кузьмичев спрашивает.
Секретарша заглянула в кабинет Грязнова, почему-то шепотом сообщила:
– Кузьмичев… Возьмете?
– Непременно, – пророкотал Петр Петрович и снял трубку. – Здравия желаю, Сергей Андреевич. Как жизнь драгоценная?
– Слава богу. Как ваша?
– Тоже слава богу. Есть какие-то проблемы?
– Есть. Необходимо встретиться. И чем быстрее, тем лучше.
– Уж не по поводу ли ребенка Пантелеевой?
– А вы как догадались? – удивился Сергей.
– Так ведь мир тесен, как шкатулка моей покойной бабушки… Хорошо, встретимся. Где?
